В прошлой жизни меня сожгли,
Я узнала об этом в детстве.
Схоронили во тьме угли
С перекрестком да по соседству.
Даже мертвая, я была
Средоточием древней силы —
И не делала людям зла,
Хоть они его так просили.
Когда ж дети играли там
(По незнанию годы позже),
Я лечила их каждый шрам
Песней ветра по нежной коже,
Облачала в ночную тень
Ту, что поздно одна бежала,
Пела снегом в холодный день,
Заклинанья под нос шептала.
Говорила себе: "Когда
Ты родишься на свете снова,
То отыщет тебя беда
В виде лжи да дурного слова,
Но ты людям не верь, дитя,
Не ступай на все те же грабли.
Возлюби их легко, шутя,
Так, как ливень полюбит каплю,
Отпускай без больших проблем,
Заживляй на сердечке раны;
Помогая, не жди взамен,
И секреты держи в кармане".
Что ж, теперь я — колодец тайн:
Среди нóчи в лесах блуждаю,
И встречаю одна Самайн,
И одна его провожаю,
И рисую на листьях древ
Светом звездным узоры-знаки,
И несется ручья напев
Да из уст моих цвета мака;
Мой возлюбленный тих и мил,
Носит крестик поверх одежды.
Он похож на того, кто был
Моим другом веками прежде:
На того, кто водил смотреть
Меня утром на блеск прибоя,
Кто воскликнул: "Колдунье — смерть!" —
Держа факел перед толпою.
Я не верю ему теперь,
Хоть люблю всех сильней на свете.
Запираю надежно дверь,
Руны жгу на своем стилете,
Не даю подержать ему
Ни колоду, ни даже книгу,
И за край не вожу (во тьму),
Сохраняя в себе интригу,
И не плачет по мне эфир,
С подлецов не срывает маски —
И легко так любить весь мир,
Когда больше не веришь в сказки.
caritia aeternitas.